Сегодня, 14 августа исполняется 26 лет со дня начала Отечественной войны народа Абхазии. Ветераны рассказали как начался первый день войны и что принес.

Виталий Читанава, с апреля 1992 года служил в Абхазской гвардии, командир отделения отряда отдельного разведывательного взвода «Катран».

«14 августа, с 3:00 до 6:00 я дежурил, охранял базу по периметру, расположенную в санатории МВД СССР в с. Бабушара. В 8 утра наши командиры Аслан Зантария, Владимир Анцупов и Темур Чагава поехали в полк, в с. Ачадара. По прибытии на базу, примерно к 10:00, нам объявили боевую готовность. Темур Чагава послал меня для разведки на крышу санатория. И я увидел, как 3 вертолёта Ми-24 крутились вокруг аэропорта, а наша охрана снизу пустила в них пулемётную очередь. Я стал кричать командиру, что враги захватывают аэропорт. Еще я увидел, как прогулочный катер, битком набитый грузинскими омоновцами в черном, плывет в сторону Очамчыры. Ко мне на крышу поднялись еще двое товарищей. Мы увидели, как один самолет летит в сторону Очамчыры, второй – сел на взлетную полосу, а третий – идет прямо на нас. Тогда, я снял чердачную дверь, положил ее на вентиляционный выход, установил самодельную трубу-пулемет «Антицу» и стал ждать вертолёт. В этот момент меня оттолкнул наш командир: «Ты, что бронированный?» И тут вдруг другой мой товарищ, Даур Кутарба, выхватив пулемет, выстрелил в вертолет. Однако снаряд пролетел мимо, и вертолёт полетел дальше. Мы спустились вниз и в 11:00 стали собираться в путь, по берегу, в сторону Агудзерского батальона «Парус» под командированием Владимира Аршба. Шли между берегом и травой, чтобы в случае нападения, можно было замаскироваться. На выходе из базы к нам присоединилась специальная рота охраны Алексея Муцба.

Возле лодочной станции, в районе села Бабышара, нас ждала засада. Мы спрятались в кукурузном поле. Но стало ясно – враг окружает, мы начали изо всех сил стрелять из пулемета и нанесли серьезный вред противнику, а сами вышли без потерь. Но в этот момент нас начал атаковать вертолет. Мы спрыгнули в траншею, а вражеские пулеметчики из трассеров делали сетку. Как нас учили, мы начали стрелять прицельно по сетке. Удалось уйти.

Дело шло к вечеру, хотелось пить, есть, но думать об этом было некогда. Стали вызывать по рации катер. Но оказалась, что враг подслушивал наш радиоэфир, так что до катера мы добраться не смогли. Пошли дальше, к Адзюбже. Наш отряд разделился на две группы, перешли реку Кодор «елочкой»… А в Адзюбже – поминальный стол. Мы перекусили, почистили оружие. Потом на машинах уехали в Кутол, а 16 августа – двинулись в Ткуарчал.

Первые 3 месяца я воевал на Восточном фронте, в ноябре улетел в Гудауту, где находился в спецназе Сергея Аршба, а затем – в специальном отряде быстрого реагирования Гумистинского фронта под командованием Владислава Ардзинба. Участвовал в воссоединении Восточного и Западного фронтов на Кодорском мосту. Потом, активно развивая направление, мы вышли к реке Ингур и водрузили абхазский флаг на границе».

Алексей Муцба, с января месяца 1992 года служил в Абхазской гвардии, старшина роты батальона специального назначения.

«10 августа наша рота приняла присягу и ушла на базу в Агудзеру, а мы остались в Бабышаре для приема следующего пополнения. 14 августа, в 8:30, в районе аэропорта произошел взрыв. Я доложил «Парусу», так назывался Агудзерский батальон, о произошедшем и с двумя бойцами направился в аэропорт. Там работники сообщили нам, что взорвался газовый баллон. В 10:00 к нам приехали ребята из Адзюбжи и сообщили о начале войны. Мы собрали все свое обмундирование и соединились с разведывательной группой «Катран». По пути проходили через пансионат «Бабышара», работниками которого являлись грузины. И я заметил, что все они столпились у телевизора и смотрели обращение Владислава Ардзинба. В их глазах я увидел ужас. Мне показалось, что они не были готовы к войне.

Затем, вместе с «Катраном», мы заняли круговую оборону, а к 11:00 нам дали команду идти по берегу моря и соединиться с «Парусом».

19 сентября 1993 года на войне погиб мой брат Рауль. 28-го, в селе Кутол, возвращаясь с поминок по случаю 9 дней смерти брата, в районе села Атара нам сообщили, что пару минут назад войска Восточного и Западного фронтов объединились на Кодорском мосту. Мы даже не поверили, прибавили скорость, летели к мосту, мне казалась, что дорога не заканчивается, что мы едем целую вечность… А приехав на место не могли сдержать эмоции, обнимали друг друга, кричали Победа и поздравляли всех».

Вахтанг Гвинджия, лейтенант Абхазской гвардии батальона специального назначения.

«14 августа я был в Сухуме. И возле Кабинета Министров мой друг, Дамей Квициния, сообщил, что началась война. Затем, я услышал стрельбу, и сразу направился к Красному мосту, где к тому времени уже собрались наши ребята – Владимир Аршба, Гиви Агрба и другие. Когда появились вражеские колонны, встал вопрос, как их взорвать. Из гранатомета должен был стрелять или я, или Беслан Джелия. Но так как, по моему мнению, у Беслана опыта было больше, я предложил стрелять ему. Он забрался на высоту, где сейчас стоят дома, а мы с ребятами остались внизу и начали проводить отвлекающие маневры. И Бесик начал стрелять… Первый выстрел отрекошетил, а второй попал во вражеский танк.

Потом мы разделились. Одни остались на Красном мосту, а другие ночью на катере в Агудзере забрали наших ребят, которые оставались там в окружении.

Ну, а потом были переговоры руководства, и нам был дан приказ отойти к реке Гумиста, а грузинам – к реке Кодор. Позже, я командовал разведывательно-диверсионной группой. А после Мартовского наступления часть группы отправили на Восточный фронт. В операции по взятию столицы я участвовал с десантом. Затем, мы поднялись выше с. Мачара, освобождали села. А когда спустились, нам сообщили, что наши войска освободили страну!»