Ростовчанин Сергей Венявский почти всю жизнь занимается фотожурналистикой. Увидеть все своими глазами и показать другим – правило его работы. Вот и в этот раз, послушав рассказы беженцев из Донбасса, Сергей собрался туда, откуда другие люди бежали. Жена Катя молча стала собирать необходимые вещи, Сергей бегал по инстанциям, собирал справки и разрешения, мама…

— А мама до сих пор не знает, куда я езжу, – смеется Сергей. – Для нее я «мотаюсь» на Кубань, в Адыгею, в Абхазию.

Сыновья свято берегут от бабушки эту папину тайну и потихоньку гордятся отцом.

Жизнь после войны

Первый выезд Сергея был в Мариуполь, 7 мая. И это был первый шок.

– В 80 километрах от Таганрога, когда проехали село Виноградное, мы попали в войну. Там началась совсем другая жизнь, сгоревшие машины на обочинах, простреленные насквозь дома, в которых кое-где до сих пор находились трупы погибших. В полях непонятно что, везде стоят знаки «заминировано», – вспоминает собеседник.

В Мариуполе Сергей провел свои первые пять дней на войне. В некоторых районах города еще шли перестрелки, в «Азовстали» сидели нацисты, а Сергей упорно снимал жизнь после войны.


– Я принципиально не хотел снимать саму войну. Никогда не был на передовой. С точки зрения фотографа, война на снимках выглядит ярче, эффектнее. Но это – минутное состояние, разрушающее. И у меня есть такие кадры, когда я с колокольни мариупольского Покровского собора снимал бомбежку «Азовстали». Я слышал, как прямо над моей головой летели снаряды, как их запускали, слышал и видел взрывы внизу. Конечно, такую съемку я запомню на всю жизнь. Но я также на всю жизнь сохраню в своей памяти обычный летний день в Херсоне, где я сделал целую серию про мальчишек, которые купались в Днепре. Беззаботно, ныряли с пристани. Я потом взял у них контакты, сбросил им фото,– рассказывает Сергей.

Запомнил наш герой и людей из мариупольского двора, которых война превратила из соседей в семью.

– Их дом был наполовину разрушен. Я провел с ними несколько часов. Видел, как они готовят, как за водой ходят, как дрова ищут. Понимаешь, меня больше интересует жизнь после всего вот этого. Жизнь после. Я сейчас готовлю книгу, к годовщине СВО, отобрал 100 фотографий. Так и назвал ее – «Послесловие», – отметил фотограф.

Сто снимков – это малая часть того, что отснял Сергей. За все это время он проехал практически всю территорию СВО. От Донецка до Луганска, от Херсона до Мелитополя и Бердянска, Запорожье.

– Страшно хоть раз было?

– Было, и не раз, – спокойно сознается Сергей. – Стараешься особо не рисковать, но – работа есть работа. Я просто знаю, если прилетит, то никакой бронежилет тебя не спасет.

О страхах

Страхи на войне и после войны разные. Во время войны это, конечно, обстрелы.

– Было страшно в Донецке. Мы должны были передать гуманитарку 80-летней бабушке, живущей в наиболее обстреливаемом районе – Куйбышевском. Приехали, передали, и вот уже когда прощались и вышли из подъезда, поняли, – начался обстрел. Практически рядом начались прилеты, и стало не по себе. Ехали быстро, гнали на красный – лишь бы вырваться, – рассказывает Сергей. – Там же в Донецке было страшно, когда очень низко летал военный самолет, причем было не понятно – наш или украинский. Просто летал прямо над домами, в самом центре. Все остановились и смотрели. Он сделал несколько кругов над городом и улетел. Было страшно в Макеевке: стоишь рядом с больницей, и стекла звенят. Огромное здание, а бабахает так, что ты чувствуешь, как дрожат стекла.

Запомнилась фотожурналисту и поездка в Рубежное, что в Луганской области. Курил возле машины и смотрел, как летят на бомбометание два штурмовика, так низко, что было ощущение, что вот-вот рухнут.

После войны у людей другие страхи, и их тоже испытал ростовчанин.

– Страшно было на "Азовстали", когда я наткнулся на растяжку. Мое везение, что не взорвалась. Проволока провисла, что ли. Причем, когда я вышел оттуда к бойцам, говорю – а что там, растяжки что ли? Мне отвечают – а мы тебя не предупреждали? Там еще саперы не работали. Там еще и труп лежит, наверняка заминированный, хочешь – иди, посмотри. Не пошел. На мину противопехотную наткнулся в старом разбитом трамвайном парке Мариуполя. Отправился я туда, чтобы сделать фотографии разбитых трамваев. Решил не искать центральный вход, просто перелез через забор, и прямо передо мной на земле лежит мина. Ну что делать? Аккуратненько ее обошел и начал снимать, – рассказывает фотограф.

И еще одни послевоенные страхи Сергей Венявский увидел и ощутил именно в оставленном войной Донбассе.

– Я впервые почувствовал страх из-за нехватки воды. Мы вот смотрим по телевизору про Африку, Азию и не понимаем, как это людям не хватает воды? Теперь я знаю, – говорит собеседник. – Воду тогда в Мариуполь привозили только военные и МЧС. И ее моментально разбирали – 20 тонн разлеталось за час. Так еще надо было знать, когда и где будет раздача воды. Кошмарные очереди. Видел, как люди дерутся за воду. А еще видел, как люди плачут из-за того что нет лекарств. Инсулина, например. И это тоже один из послевоенных страхов.

После своей первой поездки Сергей сразу начал заниматься гуманитарной помощью. И лекарств в дорожную аптечку берет много, на всякий случай.

– К некоторым страхам постепенно привыкаешь. К могилам во дворах многоквартирных домов и к трупному запаху. Но, запоминаешь это на всю жизнь,– добавил собеседник.

На роду написано

Почти восемь месяцев поездок в разрушенные города просто так для человеческой психики не проходят. И Сергей в один момент просто свалился.

– Устаешь от этой атмосферы. У меня стресс случился в Запорожье. Давняя контузия, напряжение, давление и проблемы сосудов головного мозга, – все это собралось в один момент и ударило по здоровью. Пришлось в гостинице отлеживаться. Должен был поехать в Энергодар, второй раз. Но, –  свалился, – вспоминает фотограф. – Чуть стало легче – поехал домой. Когда добрался до Мариуполя - успокоился. Знал, если что случится – из Мариуполя меня заберут, а вот в Геническ за мной никто б не поехал, не рискнули бы. Многие мне говорят – почему ты без сопровождения ездишь, почему оружие с собой не берешь? А если диверсанты встретятся, если люди не наши? Много всяких если. Ну что ж, убить могут везде. Я бронежилет и шлем ни разу не надевал, хотя и вожу их с самой первой поездки. Не по мне это как-то. Хотя видел – многие коллеги защиту эту не снимают, даже в освобождённых городах, где уже нет боевых действий. Было совсем смешно, когда один журналист с федерального канала бегал со своим оператором в полной экипировке и рассказывал страшные истории, а рядом со съемочным процессом шли мирные люди с авоськами и удивленно смотрели на это.

В зоне войны Сергей Венявский встречал многих журналистов. И убедил меня, что в основном, туда едут люди с особым характером и особым мышлением.

– Мы все сделаны из одного теста, мы все сумасшедшие, либо те, кто всю жизнь так ездил. Я сразу видел, они такие же, как и я. У нас на роду написано такую работу делать, – говорит журналист. – Есть, конечно, и случайные люди, но они надолго не задерживаются. Пофотографируются, сделают пару кадров «Я там-то», и уезжают. Профессионалы приезжают с определенной целью и задачами. Я встречал там журналистов из Венесуэлы, французов, курдов, турецких и арабских телевизионщиков. Причем видно, что они не понтовщики, а настоящие военные журналисты, делающие свое дело Французы, кстати, сразу сказали, что они хотят честно показать СВО с российской стороны.

Сергей Венявский считает, что он свои задачи выполнил: огромное количество отснятого материала в разрушенных городах Донбасса отразили его взгляд на мир после войны. С успехом прошли выставки в Москве, в Совете Федераций, в Санкт-Петербурге, в Смольном, в Белгороде, в Ростове-на-Дону и даже в освобожденном Мелитополе. В планах проведение большой фотовыставки на Невском проспекте Санкт-Петербурга, приуроченной к годовщине подписания договора о побратимстве между Питером и Мариуполем.

Сейчас у Сергея открыта выставка в Ростовском окружном Доме офицеров МО РФ.

– Вот еще бы в Мариуполь выставку привезти. Может, в мае получится, – говорит фотохудожник.

                                                                                                           

P.S. У Сергея Венявского есть личные благодарности от глав администраций Мариуполя и Энергодара, за «патриотическое и честное освещение в СМИ, восстановления и жизни людей на освобождённых территориях».

Фото: Сергей Венявский