Стройная девчонка-тростиночка, неброский макияж, скромная одежда, минимум украшений, тонкие черты лица, большие внимательные глаза. Вика неловко держит прозрачный файлик, в котором сложены документы и фотографии. Всё, что осталось от её отца-ополченца: свидетельство о рождении, паспорт, аттестат, военный билет, свидетельство о смерти и последняя фотография. Потухший взгляд переставших улыбаться глаз, сеть окопных морщин и натянутая улыбка на губах. Явно неудачное фото так и не пригодилось – служебное удостоверение сделать не успели.

Краткий рассказ дочери под стать этой стопочке бумаг. За свои сорок пять Александр Иванович Погорелов не успел накопить материала на обстоятельную хронику своей жизни: дом, работа, дети, внуки и снова много тяжёлой работы. А потом он ушёл защищать свою Родину.

Правильный Иваныч 

Вика рассказывает об отце скупо. Попытка что-то уточнить почти всегда наталкивается на одноообразное: "Да он же всё время работал…. Некогда было за себя рассказывать".

Родился Погорелов в 1970 году в простой донбасской семье. После школы поступил 100-е ПТУ и по окончании сразу пошёл работать. Оттуда прямиком в армию.

Служил водителем-заправщиком на Байконуре. Там чудом выжил в страшной аварии. Как и многом другом вспоминал об этом всегда скупо.

"Был страшный пожар – рванул склад ракетного топлива. Много людей погибло… солдат, офицеров, гражданских специалистов. Мы всех, кого могли, стаскивали в ров убежища. И живых, и обожженных, и трупы, - говорил и тут же закуривал.

После демобилизации в 89-м в его военном билете появилась отметка о задействовании в военное время – государство приравняло его службу к участию в боевых действиях. Армия оставила в душе уважение и Иваныч впоследствии не раз говорил: "Оба мои сына будут служить. И никак иначе. Без армии парню мужиком не стать".

После демобилизации работал в разных местах, но так, чтобы обязательно иметь возможность "шабашить" – руки-то золотые. Семья вспоминает, что выходных у него практически не было - все время кто-то обращался за помощью, а он никогда никому не отказывал.

Очень быстро женился. Жена – Марина, санитарка. Сразу пошли дети: старшая – Виктория, за ней следом брат Виктор. Последним родился Ванечка, сейчас ему всего пять. После рождения младшего супруга стала заниматься исключительно семей и домом. Жили они небогато, но дружно.

За двором своего дома на улице Социалистической, что в районе 3-го километра, Иваныч сам расчистил заброшенный пустырь, изготовил биты и фигуры, научил всю улицу играть городки. Ни на кого не рассчитывал, по кабинетам не ходил, никого не упрашивал – взял и сделал. Потом там и взрослые и дети с азартом "рубились" в городки, бывало, что и до ночи.

Позывной "Кулибин"

"Когда всё это началось, отец нам с братом строго-настрого запретил ходить на любые митинги, - рассказывает Вика. - Он очень за нас переживал. Вообще боялся за семью. Но и я не могла сиднем сидеть – многие мои друзья и знакомые уже помогали ополченцам в палаточном городке под зданием СБУ. Мы же видели, куда всё катится… И я пошла помогать. Он же только сказал: "Смотри, Вика, там люди разные. Есть хорошие, а есть такие, что плюнуть да забыть. Будь осторожна".

В мае Иваныч остался без работы, разовых подработок с каждым днем становилось все меньше. Вскоре кончились с таким трудом заработанные и отложенные на "черный день" деньги, семья осталась без продуктов.

Погорелов записался в ополчение. С первого же дня нашлась работа и появился позывной - "Кулибин".

Где и как воевал, он никогда особо не рассказывал.

К осени стало потише, активные боестолкновения практически закончились, люди стали потихоньку возвращаться. Появилась какая-то работа, и он решил вернуться. Уволился из комендатуры в ноябре, нашел заказы, стал работать, а все свободное время проводил в семье с детьми и внуком.

Разведчик Погорелов 

С возобновлением боев Иваныч сразу засобирался на передовую.

"Там пацаны необстрелянные в бой идут. А я служил, воевал, все уже здесь видел… Что же мне - отсиживаться у них за спиною?! Это неправильно, я считаю",- объяснял домашним.

Однажды по местному каналу "Луганск-24" шёл репортаж об ополчении, где показывали воюющих женщин. Погорелов встал, ткнул пальцем в экран телевизора и сказал – громко и для всех: "Видели? А я ж мужик. Я ж не могу сидеть дома, когда служат молодые девчонки и ребята". Вопросов тогда больше не задавали.

Боец Александр Погорелов 12 января 2015 года был зачислен во 2-ю разведроту отдельного разведбата Корпуса Народной милиции ЛНР.

Сорокапятилетний отец семейства возрастом уже не подходил для такой службы, но для него это не стало преградой. Крепкий, сильный мужик, к тому же натурально совравший, что служил в Афгане и в подтверждении этого показавший особую отметку в военном билете.

Начались бои за Дебальцево. Иваныч практически не приезжал домой. В редкие отпускные был немногословен и, как заметили родные, подавлен. На настойчивые расспросы как-то скупо ответил: "Вика, мы бывали в таком аду, что ты себе не представляешь".

В тот приезд собрал всю ненужную детскую одежду. На вопрос "зачем?" ответил, что под Дебальцево есть места в поселках, где "дети буквально голые, а уж близко зима".

"У нас там дети…. хлеба просили…. Я просто смотреть на это спокойно не могу. Мы с пацанами пытались поддержать их – сухпайками, хлебом, всем, чем могли. Разорвешь, дашь одному краюху, а он не ест – бежит к матери, сестрам, другой ребятне, к ним прибившейся, и делиться там со всеми пытается. Мы им все своё поотдали. А как иначе?! У наших мужиков слёзы на глазах. Как на это смотреть можно?!" – рассказал родне.

Погорелова больше всего волновало, что от войны страдают дети. Очень переживал за внука, за младшего сына. Болела душа и за старшего.

"Мне, старому, тяжело воевать. Не могу смотреть, как, считай, Витькины одногодки под пули подставляются. Душа болит за пацанов. Вот я-то, к примеру, пожил, а им ведь жить и жить. У меня-то семья, дети, внук… А они мальчишки 18-19 лет, мне их жалко", - как-то поделился с Викой Иваныч.

"Однажды под обстрелом вытянул из-под завала парнишку с роты. Того привалило во время обстрела. Пацанёнку, как Витьке нашему, ну восемнадцать-девятнадцать, не больше, а он туда же – воевать пошел…. Ну, как мог, дотащил его до окопа. Еле-еле его откачали, привели в чувство. Отправили в больницу в Луганск, - рассказывал он.

Потом Виктория вместе с отцом навещала этого парня в больнице.

Сын за отца

В январе Иваныч несколько раз побывал дома. После Дебальцевских боев он заметно сдал: изменился в лице, потускнел его некогда живой взгляд. Дочь пыталась добиться: что с ним случилось, что его ломит изнутри, что же он такое увидел?

"Вика! Я видел многое в жизни, но там против нас - нелюди. Там пекло. Ад. Не поймешь, кто куда стреляет. Под мёртвыми телами могут находиться живые. Живые и мертвые, в одном окопе. В одной воронке…", - сокрушался он.

Семья была против его возвращения на фронт, пытались отговорить.

"Мне совесть не позволит, и сна не будет, если я останусь, а пацаны там за меня воюют", - отвечал Иваныч.

Виктория считает, что у него, скорее всего, было предчувствие скорой гибели.

"25 января он с нами как будто прощался. Хотел увидеть всех, и меня, и внука. Взгляд не тот, потухший, да и глаза все время отводил. Словно боялся заплакать при мне. Он уже знал, на что идёт", - рассказывает дочь.

"Большую часть времени в тот раз провёл с внуком. А потом Ромка у меня спрашивал: "а чего это дедушка с нами прощается?" Я спрашиваю сына: "А что он тебе говорил-то?" Дедушка, говорит, просил прощения и просил меня не помнить плохого", - вспоминает она.

На свадьбу дочери, которой удалось в те страшные дни найти человека, которые ради нее и ее ребенка не уехал из находившегося под обстрелами города, Иваныч приехать не смог из-за обстановки на фронте.

В начале февраля пришла трагическая весть.

"Вечером воскресенья, 1-го февраля, рядом ударил снаряд. Осколком Иванычу отрубило голову и кисть руки. Видимо, перед взрывом инстинктивно прикрылся. Погиб на месте. Сразу наповал. Не мучился", - рассказывает Вика со слов сослуживца Погорелова.

Из-за тяжелых боёв тело привезли только 10 февраля. 14-го Александра Ивановича похоронили в закрытом гробу рядом с его отцом в поселке имени Тельмана. На похоронах сослуживцы рассказывали, что Погорелов успел многим людям спасти жизнь.

Разведрота серьезно помогла с похоронами, поддерживала семью продуктами. Это помогало выжить, но не перенести утрату. Жена Иваныча на неделю впала в беспамятство. Все тяготы легли на Викторию. Дети очень тяжело перенесли трагедию. Сыну Ванечке начали сниться кошмары: "Мой папа воевал, шел на большой и опасный танк, а потом прилетела большая-пребольшая мина и отрезала папе голову вместе с рукой". Так детское воображение отреагировало на неосторожный рассказ подвыпившего на поминках родственника. Для внука родные придумали сказочку, но тоже не очень помогло – четырехлетний Рома перестал говорить.

Через несколько дней после похорон Иваныча его девятнадцатилетний сын Виктор Погорелов записался добровольцем во 2-ю разведроту отдельного разведывательного батальона Корпуса Народной милиции ЛНР.