Виктор Тихонов — долгое время один из наиболее влиятельных украинских политиков. Бывший вице-премьер-министр Украины. Один из руководителей Партии регионов, номер 8 в списке партии на парламентских выборах 2006 года, ныне проживает в Крыму. Вернуться в родной Луганск Тихонов не может — его отношения как представителя старой, украинской власти с новыми республиками не сложились.
Будучи личным другом двух украинских президентов и одним из самых информированных людей в украинском политикуме, после долгого молчания в интервью Виктор Тихонов рассказывает то, о чем многие до сих пор боятся говорить: как американцы управляли Леонидом Кучмой и Виктором Януковичем, кто готовил беспорядки на майдане и почему правящий режим закрывал на это глаза, о роли детей Януковича и их окружения, грядущем окончательном распаде Украины и многих других тайнах украинский политики.
Вы достигали самых высоких постов в государстве, однако мы начнем издали – с чего, собственно, начался Ваш путь во власть?
Я родился в шахтерской семье. Все — дед, отец, даже мать — все они были шахтерами. В 14 лет я закончил 8 классов и поехал в Луганск, учиться в техникум, на вечернее отделение. Для учебы была необходима справка с места работы. Я решил пойти работать на Луганский тепловозостроительный завод. В те годы попасть туда было чрезвычайно непросто — на завод принимали только высококвалифицированных рабочих, инженеров по распределению, а вот так, с улицы, попасть было невозможно. Но начальник тепловозосборочного цеха глянул на меня (я был высокий и тощий, как глист) и сказал: «О, цэ то, що мэни трэба».Между баком и рамой надо было залазить — ставить одну штуку, и до нее вечно никто не мог добраться. Таким образом, я стал учеником слесаря-электромонтажника. Это был май-июнь 1965 года. Так началась моя жизненная карьера.
С самых низов.
Я хорошо работал, меня хвалили, были грамоты, и я попросился пойти в бригаду. Бригаду мне дали тяжелую, но самую высокооплачиваемую — средняя зарплата 120-130 рублей. Работали в этой бригаде в основном бывшие зэки, потому что работа была тяжелейшая — ручная установка аккумуляторов, каждый по пятьдесят килограммов, пупки развязывались. Я видел, где можно усовершенствовать работу, внес несколько рацпредложений. Меня заметили, предложили возглавить эту бригаду. А когда началось движение «комсомольско-молодежных бригад» меня вызвали в партком и предложили создать такую бригаду: «Как ты смотришь на это?». Я говорю: «Так и у меня все зэки, им всем за сорок лет». «Ничего, — сказали, — вольем молодежь». Влили мне молодежь (должно было быть не менее тридцати процентов до тридцати лет), тоже не простые ребята, кто-то где-то попался и подобное… Но к 1969-ому году бригада стала передовой, попала на Доску Почета ВДНХ СССР.
Я закончил техникум, женился, у меня родился сын и я ушел в армию. Стал ракетчиком, занимался наводкой ракет — прицеливал ракеты, а полётно задание вводили специально приезжавшие генералы. Но я, как правило, находил с ними общий язык и я знал, куда нацелена практически каждая моя ракета: эта на Голландию, эти две на Америку и так далее. Вернулся я в 1971-ом году, сразу вызывают в партком завода и предложили возглавить комитет комсомола цеха. Я вывел её в передовую комсомольскую организацию, но через пять лет работы я понял, что мне это уже неинтересно и попросил, чтобы меня отпустили. Тогда было популярно соревнование соцбригад, нужен был организатор этой работы — и это было моё. Должность называлась инженер по соцсоревнованию. Заочно учился в институте.
Ступенька за ступенькой…
В 1978 окончил институт, экономический факультет. Постепенно дорос до начальника управления труда и зарплаты. Тут у меня уже были в подчинении тысяча нормировщиков, технологов, от нас зависела зарплата всего многотысячного коллектива. В 1986 году сказали — возглавишь профсоюз. Тогда не спрашивали. Через два года возглавил партком завода.
Наступает 1990-й год, вызывают меня в ЦК КПСС и сказали: «Время тяжелое, надо идти депутатом в Верховный Совет». Представьте — 1990 год, это уже борьба с компартией, «комуняку на гиляку», шахтеры лежали на площади — бастовали. 25 человек на округе… Ну, чтобы не рассказывать долго — победил. И вслед — партийные выборы. Тут от меня даже друзья отвернулись: партии капут, комсомол то же самое… Меня избирают первым секретарем Луганского городского комитета партии, 47 тысяч луганских коммунистов за меня проголосовали. Если я за что-то брался, я старался сделать это получше, будь-то комитет комсомола, партком или первый секретарь горкома, тогда, по сути, мэр города. Моя заместитель, женщина старой закалки, второй секретарь горкома говорила мне: «Витя, представь, что ты в стеклянной банке и руки у тебя связаны за спиной. Тебя со всех сторон будут клевать, и ты все время будешь перед ними голый». Так и получилось.
После провозглашения независимости Украины Вы на некоторое время оказались не у дел. Почему после победы Кучмы в правительстве вспомнили о Вас?
Почти год трудоустраивал всех работников горкома партии, затем работал ген. директором крупного швейного объединения и без отрыва от производства (тогда это было разрешено) работал в Верховном Совете, был сопредседателем депутатской группы «239». В 1993 году от имени депутатской группы я резко выступил против экономической политики правительства, которое тогда возглавлял Леонид Кучма. Правда, основная часть выступления была посвящена критике Кравчука. Я говорил: «Этот подонок, который говорил «у меня кистки (кости-укр.) пропитаны коммунизмом» первый сжег партийный билет, а теперь он рассказывает, как он носил в схроны Шухевичу еду, этот человек сегодня президент». Мое выступление Кравчук прервал со словами: «Уберить цього — далее нецензурно — з трибуны». Они надеялись, что камеры выключены, но одна камера всегда работала на группу «239». И эта камера не просто снимала, но и вела трансляцию. Однако в стенограмме этой брани не сохранилось.
…как говорится – «Шум в зале…»
Да, «шум в зале»… Но почему я обратил внимание на этот момент. С того дня мы стали с Кучмой врагами. А ведь до того дружили — он секретарь парткома «Южмаша», я — секретарь парткома «Тепловозного», но ему наговорили, что я его оскорблял. А потом Кучма пошел на выборы президента, и я стал его «доверенным лицом». У него возглавлял штаб Валера Пустовойтенко, бывший мэр города Днепропетровска, потом стал министром Кабинета министров и самим премьер-министром… А тогда он был начальником предвыборного штаба. По закону кандидату можно было иметь только одно доверенное лицо в области. И в Луганске никто не согласился. То есть, до регистрации останется несколько дней, а доверенного лица нет, все струсили — настолько жестко Кравчук тогда работал. Не с улицы доверенное лицо, а такой человек, чтобы пользовался влиянием и работал на победу. И в этот момент звонит Пустовойтенко. Я говорю ему: «Ты в своем уме, Кучма не сядет со мной на одном гектаре». Он смеется — оказывается, была включена громкая связь. Кучма взял трубку: «Витя, ты знаешь, те, кто лизал мне задницу, меня предали. Я прочел твое выступление и понял, что ты был прав. Я тебя прошу — ты меня прости. Это нужно не столько мне, сколько решается судьба страны. Либо мы победим, либо будут опять националисты» (тогда Кравчук уже сделал сильный ход и «завалил» Плюща. Тогда все делали ставки на Плюща, Плющ потом запил и ушел с дистанции). Собрал я бригаду, и мы начали заниматься выборами и дали второй результат по стране. Так у нас восстановились отношения и все знали, что я лучший друг. Он это подчеркивал, мне всегда давал первый тост на всех сходках, слово на всех официальных мероприятиях. Ну и, конечно, всегда опирался на Луганскую область.
Ну, а каким человеком был Леонид Данилович, и сильно ли он изменился за последующие годы?
Первые пять лет, по моему мнению и по мнению всех окружающих, это был человек, который думал о стране, работал как «красный директор» — директор крупнейшего предприятия под названием «Украина». Он выслушивал, он старался, он работал с региональными элитами. Он понимал: решает экономика и всё делал, чтобы поднять экономику страны. И экономика зашагала вперед семимильными шагами. Он говорил на совещаниях: «Будете воровать — яйца поотрываю. А если у кого-то чешется воровать, то только с прибыли и не больше десяти процентов». За бюджетные деньги снимал без разговоров с работы, отдавал под суд и воровство пресекал жестко. Второе выражение связано с заводами, которые стояли — всё разваливалось, всё растаскивалось. Кучма говорил — и я считаю это правильный подход – «Продайте хоть за доллар этот завод, но чтобы через год этот завод работал и приносил прибыль». Да, кое-что растащили, но в Луганской области мы все заводы продали сильным инвесторам и через год они начали работать. Вторая пятилетка Кучмы началась уже не так. Он уже начал прислушиваться к внешнему миру, к американцам в том числе. Появилась книжка «Украина не Россия», и тогда я понял, что Кучма стал другим. Его стало отягощать богатство его зятя, он попал в поле зрения западных спецслужб и уже кое-что делал под их дудку, стал думать, что он вечный президент…
Забронзовел?
Да, забронзовел, многие вопросы уже не понимал. Но, тем не менее, каток уже катился, оно как-то шло. К майданам и забастовкам относился без внимания, говорил, что все нормально, демократично, не придавал этому вопросу должного внимания. Наоборот — нам говорил: «Та вы же ребята крепкие, сильные, потерпите». В Верховной Раде нас постепенно зажимали. Но, даже оглядываясь, можно сказать, что Кучма был лучшим президентом за эти прошедшие годы.
А почему выбор Кучмы пал именно на Януковича? Ведь было столько других сильных кандидатов — Кирпа, Кушнарев, Кравченко?
Сегодня я могу понять, а тогда понять не мог. Мы ходили к нему руководством Луганской области, говорили, что нельзя этого делать. Мы хорошо знали Януковича, знали донецких, мы понимали, что может произойти (так и произошло). Второе. Я говорил ему: «Я отношусь к послевоенному поколению и понимаю, что можно было попасть в тюрьму. Он попадал в тюрьму за мелкие происшествия, но три судимости это занадто» (слишком — укр.). Третья судимость — когда он был генеральным директором крупнейшего предприятия. Но Кучма стоял на своём. Теперь я четко понимаю, что это была рука американцев.
Американцев?
А это очень просто. Вы представьте президента, который бы имел свое мнение, который работал на Украину и ничего не боялся, поскольку у него в биографии нет темных пятен. А на Януковича мало того, что был компромат, так он еще и тяготел к деньгам. Они, конечно, такие вопросы изучали и отслеживали. Такой президент будет делать то, что ему скажут. Так и произошло. Но когда Янукович был исполнителем, премьером при Кучме, он был на своем месте: он подобрал хорошую команду в правительство и пёрли неимоверно, и шли вперед. Кстати, когда он поставил премьером Азарова, шли примерно так же, опираясь на знания и опыт.
Если мы вспомним первый майдан: Кучма ожидал, что люди выйдут на площадь или это было для него неожиданностью?
Думаю, не ожидал. Видимо, он надеялся — ну, мало ли забастовки… Хотя, полагаю, он знал, что выступления проплачиваются и откуда эти деньги берутся. Приведу один пример. Когда я узнал, что на Западной Украине готовятся майдановцы (причем это были люди, которые хорошо владеют оружием) и когда я принес ему фотографии и записи, он меня отшил. Сказал «вечно ты всем занимаешься, занимайся своим Луганском». Потом эти фотографии носили Януковичу — реакция такая же. Кучма и его окружение, типа Медведчука, надеялись до последнего, что он победит и пойдет на третий срок. Но, скорее всего, этого не было в планах тех, кто данным процессом руководил. Им уже был нужен другой человек.
Когда Вы готовили съезд в Северодонецке, на что Вы надеялись? Переломить ход событий?
Мы надеялись, что нас услышат. Эйфория у нас была – «наше дело правое»; мы сможем убедить людей, убедить руководство – «вот, где правда!» Я организовывал этот съезд. Струсили все. Сначала мы должны были проводить съезд в Донецке — Донецк струсил. Потом в Харькове — Харьков струсил. И мы тогда психанули с Ефремовым (мы тогда работали в паре, и окружение у нас было хорошее), я позвонил Кучме и он говорит: «Давай». Почему Северодонецк? Потому что там самый большой зал, он вмещал около пяти тысяч человек. А вообще на съезде, по данным Генеральной прокуратуры, участвовало тысяч двадцать пять. Когда мне показали съемки зала и следователь генпрокуратуры, который вел мое дело, спросил: «Ну, как впечатление?», я ответил: «Я восхищен, я собою горжусь». Кстати, потом этот следователь ушел в отставку, заявив: «Я не буду бороться с этим человеком, потому что он прав».
А в чем Вы были правы?
Я думаю, что значение Северодонецкого съезда еще будет оценено историками, когда нынешние страсти поутихнут. Но тогда Северодонецк показал всей Украине, что есть реальная сила, с которой надо считаться любому политику, любой политической силе. И эта сила — именно местное самоуправление, поддерживаемое избирателями, которые понимают, что наше будущее — в развитии по пути федерализма. Регионы должны сами распоряжаться тем, что зарабатывают. Они обязаны отдавать столице то, что необходимо для реализации государственных программ и исполнения государственных же функций. Но они не должны быть в вассальной зависимости у казнокрадов, прибирающим к рукам то, что создается трудом миллионов. И участники Съезда на время остановили то, что происходит сейчас…
Как дальше развивались события после Североднецкого съезда?
Когда пришел Ющенко, сразу поступила команда меня уничтожить. Все почему-то считали, что именно я «корень зла». Я возглавлял «Союз лидеров», «Ассоциацию местных и региональных властей», инициировал съезд в Северодонецке, был в делегации ПАСЕ и Совета Европы. Есть свидетели, когда в кабинете Ющенко прозвучала команда: «Уничтожить!»
В прямом смысле?
В прямом, в физическом смысле. Зацапать и чтобы из тюрьмы больше не вышел. На что генеральный прокурор (кажется, Медведько) сказал: «Я не буду этим заниматься». Мне повезло, что когда меня арестовали, я смог их обдурить, выйти к водителю и шепнуть, что я арестован. Пошла телеграмма на Совет Европы. Дело дошло до генерального секретаря Совета Европы, оттуда позвонили Ющенко, и я почувствовал, что в процессе что-то надломилось.
Можете представить — четыре автобуса полных вооруженных «беркутовцев» приехали арестовывать одного пожилого человека. И тут влетает адвокат Януковича — Лена Лукаш (мы тогда еще не были знакомы): «Где вы дели Тихонова?!!» И я в недоумении думаю: «Что за чудачка такая бегает?». И следователь опешил: «Так вот он сидит». Она мне потом рассказала, что ей дали фотографию с моего паспорта, где мне двадцать лет, естественно, она меня — уже седого — узнать не могла. Она ко мне кидается и шепчет: «Я от Януковича, я ваш адвокат». И мы с Леной задали им жару: подали на них в суд за незаконный арест, за причинения вреда здоровью (у меня были две операции) и меня выпустили.
Я еще был председателем областного совета при Ющенко. Прислали нам в качестве губернатора бывшего бандита — Лешу Данилова. Сначала мы сели и договорились, что будем работать на Луганщину, забудем всякие дрязги, но ненадолго его хватило. Потом прислали еще лучше — Москаля, который из четырех месяцев, когда он числился у нас по трудовой книжке, ну, дай Бог, чтобы две недели пробыл. Луганска боялся, как огня! Когда начались парламентские выборы, он повесил билборд себя любимого и подписал: «Наш Луганск, наш Москаль, «Наша Украина»» (он представлял партию Ющенко «Наша Украина»). Я сказал: «Всё, забудьте за «Нашу Украину», за неё никто голосовать не будет». В 2006 году я избрался депутатом Верховного Совета и проложил свою работу уже в стенах парламента.
После событий майдана Вы продолжили общаться с Леонидом Даниловичем?
После этих событий я продолжал с Кучмой дружить, приходил к нему в фонд, мы встречались, выпивали. Он сделал точную копию своего кабинета, тогда и появился остров в Средиземном море, на котором он большую часть времени проводит. Он там сейчас все дни рождения встречает, кроме своего 70-летия, которое он отмечал здесь, в Крыму. Один раз и я был приглашен на его остров на день рождения, но не поехал.
Вы стали одним из главных руководителей Партии Регионов. Как произошло перерождение мощной оппозиционный силы в полуразложившуюся аморфную «партию власти»?
Еще в 2006 году произошел мой первый разлад с Януковичем. Шла реорганизация партии и подготовка к очередному съезду. Мы с главой областной партийной организации пришли к нему и сказали, что не может быть партия, которая претендует на то, чтобы являться партией всеукраинской, быть только донецкой. Почему в политсовете только донецкие, притом — одни олигархи? На что Янукович взорвался — он очень взрывной был — и сказал примерно «Ты кто такой? Кто платит, тот и заказывает музыку!». Я опешил, раньше он ко мне относился, как к старшему, более опытному товарищу. «Ах, так, Виктор Федорович, — сказал я. — Тогда я рядовой член партии». Я перестал вмешиваться — понял, что бесполезно. Ну, и съезд показал, что бесполезно – «Ура-ура! Янукович у нас всё!». Он окружил себя когортой любимчиков, и по сути,это партия была не украинской, это была партия Януковича. Семейная партия в полном смысле этого слова: там были кумовья, родственники, приближенные. А все остальные так — декорация. Но окончательный перелом произошел тогда, когда подросли дети. Дети тех, кто был у руля партии, у руля страны.
И действительно столь значительна роль «младореформаторов» в компрометации режима Януковича?
Виктор Тихонов: Я считаю, что очень велика. Потому что работали безо всякой оглядки назад, своим поведением они подготавливали и, по сути дела, оправдывали новый майдан. Обложили данью всех, работали большей частью исключительно на себя. Мы уже видели, что рушится экономика, и Азаров это видел, и люди, которые работали при нем — открыто пытались говорить об этом Януковичу, но он уже не слышал. Он отдалил всех, кто говорил ему правду. А дальше, я думаю, он — как очередной украинский президент — попал под давление пресса американцев, начал отдаляться от России, надеясь, что Америка нам поможет.
А насколько сильно на него влияли олигархические группы влияния? Вообще, так ли велика роль олигархов в украинской политике, как то принято считать?
Да. Сильно влияли. Хотя в начале своего пути политического он сам старался стать богатым, чтобы не зависеть от этих групп. Казалось бы, правильный подход. Мы надеялись, что он поступает именно с этой точки зрения. Но потом мы поняли, что он просто хочет стать богатым, особенно, когда на арене появились его сыновья. Виктор (младший сын) был далек от политики, а старший взял в свои руки практически всё. И другие дети вели себя схожим образом. Чтобы попасть к генеральному прокурору, надо было понравиться его сыну, ну и так далее. Их всех провели в депутаты, которые командовали Верховным Советом… Все на кухне говорили, что это плохо кончится, но, тем не менее, мало кто открыто боролся с этим явлением. Да это было уже и невозможно.
Известно, чем это закончилось, в том числе на Луганщине, в целом на Донбассе. По Вашему мнению, рождение ДНР и ЛНР — это технология олигархического противостояния, стихийное народное восстание или провокация Москвы? Бытуют разные точки зрения на этот вопрос.
Я не знаю, как было в Донецке, а в Луганске не затевалось, как мне казалось, ничего. Потом я понял, что бывший глава областной администрации Ефремов с определенной группой людей пытались показать, что мы тоже что-то можем. Проходили митинги и различные мероприятия, но, я думаю, детонатором послужило то, что активизировались националистические силы. Они начали говорить, будто не будет русского языка (а у нас 90 процентов говорит на русском), что весь Донбасс надо зачистить и тому подобное. Этот комок нарастал и, скорее всего, именно это стало причиной взрыва. Как и в Крыму, детонатором стал «поезд дружбы» с украинскими националистами. У нас эти отряды тоже появились, начали провоцировать. В Луганске зачем-то арестовали несколько человек «афганцев», преподавателей военного дела, у которых изъяли несколько автоматов с просверленными стволами. Заявили, что это диверсанты. По сути, на этих людях и взыграло восстание, которое закончилось взятием СБУ. А там в толпе уже были подстрекатели. Кто они — сложно сказать.
Очень похоже, что это было организовано в интересах действующего сейчас руководства страны. Один из бывших помощников Путина, который живет ныне в Америке, написал огромную статью-рассуждение. А не кажется ли вам всем, задается он вопросом, что много лет Луганск, Донецк, Крым — чтобы с ними не делали — голосуют за пророссийские силы и никогда не будут поддерживать Америку или Западную Украину? Они всегда дают большое количество избирателей, которое решает судьбу выборов. Вот отсекли их и сразу Порошенко избрали.
Так и меня не оставляет мысль, что Луганское СБУ сдали специально… То есть, центр принятия решений был все-таки Киев. А потом провокационные высказывания, что тут «надо оставить выжженную землю», что это «сепаратисты»…
И каков Ваш прогноз на ближайшее время. Может ли после всего произошедшего существовать Украина как полноценное государство?
Я встречался с людьми, которые имеют какое-то влияние на Луганск, пытаюсь довести, что взяв власть в Луганске, надо, прежде всего, заниматься экономикой… Луганск и Донецк без России явно бы задавили, и произошла бы резня. Вырезали бы просто дончан и луганчан. Их и так много погибло, много людей разбежалось…
Что касательно всей Украины, я считаю, что у неё нет будущего. К руководству пришли люди, которые на словах любят Украину, а на самом деле — люто её ненавидят. Они думают только о деньгах и только о своем будущем. Я не понимаю таких людей, как Порошенко. Глупым не назовешь, очень богатый человек, вся Винницкая область принадлежала его семье. Казалось бы, есть фабрики-заводы-пароходы. И так же — у его окружения. Но, тем не менее, они не делают ничего, чтобы ситуация в Украине нормализовалась. Наоборот, делается всё, чтобы война продолжалась. Запустили во власть целую когорту людей, которые не дружат с мозгами, типа Саакашвили и Кличко. Практически все заводы на Украине стоят, экономика не развивается, вбухивают все деньги на войну, потому что там легче воровать. Будущего у такой Украины я не вижу. Думаю, её растащат по соседним странам.
Вы уехали в Крым. Чем занимаетесь?
За короткое время моего пребывания здесь увидел, что многие сотни луганчан и дончан мечутся и выживают здесь в одиночку. Многие из них — представители политики и бизнеса, которые не могут реализовать свои искренние стремления помочь своей малой Родине. Желают. Но не знают как это сделать. Появилась идея идти уже известным проторенным путем и создать здесь Крымское землячество луганчан (такие уже существуют в Москве и Киеве). Для решения личных и социальных проблем (трудоустройство, жилье, материальная помощь, обучение, лечение, помощь в получении гражданства и др.). Кроме того, оказание помощи луганчанам, оставшимся на своей малой Родине в гуманитарных связях с крымчанами. Наше землячество так же будет открыто для всех бывших украинских граждан, которые живут сегодня на земле Крыма.
Думаю, и крымчане не откажутся от помощи практиков в вопросах экономики и организации производства, строительства гражданского общества через развитие местного самоуправления. А луганчане имеют огромный теоретический и практический опыт в этих вопросах и готовы делиться им. Огромно их желание приложить свои силы и опыт для решения тех проблем, которые волнуют не только моих земляков лучанчан, но и крымчан.
0 комментариев